Из Нью-Йорского снегопада я попадаю в теплый и влажный воздух Бразилии. После двух дней перелетов — Нью-Йорк, Богота, Сан-Пауло — автобус везет меня из аэропорта Рио на Копакобану, самый знаменитый пляж в мире. Перелет от Сан-Пауло до Рио занимает в четыре раза меньше, чем дорога на автобусе, прокрадывающемся почти по сантиметру через карнавальную толпу.
Мы встречаемся с Леной и Ником и идем на звук громкой музыки. За углом — блок, так называется толпа людей, которая под музыку и барабаны передвигается по городу. “Хорошо бы, чтобы у тебя были какие-то аксессуары, вот как у меня веночек или вот что-то такое,” — говорит Лена и показывает на а-ля гавайское ожерелье из цветов на Нике, — “О, смотри-ка, очки!” Я поднимаю с асфальта безумные огромные голубые очки и так у меня появляется аксессуар. Когда пункт номер 15 из списка “100 дел, которые нужно сделать в жизни” — побывать на бразильском карнавале - можно вычеркивать, мы покупаем пиво, садимся на песок Копакабаны и смотрим на волны и приближающиеся тучи. Лена и Ник уехали путешествовать на год и в первый же месяц остались без паспортов. Их ограбили, и вот они сидят на песке и говорят: “Нам друзья говорят возвращаться, а нам кажется надо не смотря ни на что продолжать путешествие”.
Все эти десять лет, которые прошли с тех пор как я вернулась из Бразилии, я с одинаковой силой хотела вернуться и боялась этого. Боялась того, что моя Бразилия — только в воспоминаниях и в тех людях, которые давно разъехались по разным городам и странам. Но вот все здесь. Бруно все так же называет меня girl и угощает кайпириньей, Фернанда все с такой же белозубой улыбкой и той же прической, только парочка морщинок в уголках глаз, в лавочках на углу все так же на развес продают pão de queijo, а я все так же медленно и с ошибками говорю на португальском, спасаясь только фразами “я не поняла” и “помедленнее”.
Пять лет назад, когда мы были в Индии нам сказали, что “Индия — волшебная страна”. Так и было. Все мои спонтанные желания там, и правда, сбылись. Сейчас я взрослее и к загадыванию желаний отношусь гораздо продуманнее. На террасе колониального дома, в котором я живу - гамак, рядом от ветра шебуршат листья бананов, ночью к висящему на дереве фрукту странной формы прилетает колибри, а над самой крышей висит месяц. Мне кажется, что я сплю, мне снится какой-то удивительно волшебный сон, который исчезнет, если что-то сделать или сказать не так. Я очень осторожна, потому что мне очень хотелось бы чтобы все получилось, чтобы все, что я делаю и говорю было бы правильным, и мне очень не хотелось бы просыпаться.